12 июля в Госдуме состоялся правительственный час на тему: "О мерах по совершенствованию контрольно-надзорной деятельности в Российской Федерации". С докладом выступил Заместитель Председателя Правительства Российской Федерации - Руководитель Аппарата Правительства Российской Федерации Дмитрий Юрьевич Григоренко. На правительственном часе задали вопросы и выступили депутаты КПРФ.

Григоренко Д. Ю., Заместитель Председателя Правительства Российской Федерации - Руководитель Аппарата Правительства Российской Федерации.

Здравствуйте, уважаемые коллеги. Одной из приоритетных задач работы Правительства Российской Федерации является создание деловой среды, и важнейшим элементом этой работы является снижение административной нагрузки на бизнес, вы всё это прекрасно знаете, прекрасно понимаете, что мы сделаем, и мы действительно последние несколько лет последовательно занимаемся целенаправленно этой работой.

Одним из ключевых направлений этой работы является реформа контрольно-надзорной деятельности. Я не побоюсь этого слова, речь действительно идёт о реформе. Старт этой работе был дан в 2019 году, кстати, в Послании парламенту, в Послании Федеральному Собранию Президентом Российской Федерации. Собственно говоря, какие-то определённые результаты, которые мы фиксируем на сегодняшний день, мы как раз и сравниваем с 2019 годом, просто, чтобы вот для простоты восприятия, что ли, понимали динамику происходящего.

Ещё раз подчеркну, что одна из основных целей реформы - это всё- таки максимальное сокращение не только самих проверок, но и самое главное - введение риск-ориентированного подхода с тем, чтобы проверка назначалась исключительно в том случае, когда она действительно необходима и когда без неё по-другому невозможно исправить длящиеся нарушения или потенциальные нарушения.

Сама реформа была разбита по трём направлениям, и, собственно говоря, эти направления очень простые и понятные.

Первое направление работы было связано с регуляторикой и с правилами, которые необходимо было как-то проанализировать и, наверное, поправить, откорректировать, имеются в виду правила, которые бизнес применяет при осуществлении предпринимательской деятельности.

Второе направление - это процедуры контроля. Мы прекрасно понимаем, что любые, даже самые идеальные, правила в случае кривой процедуры будут исковерканы.

Ну и третье - это создание обратной связи, потому что без обратной связи невозможно создать среду доверия, и, собственно, вот даже сейчас то, что я видел при обсуждении и дискуссии в Государственной Думе, вот Вячеслав Викторович тоже на это обращает внимание, собственно, это и есть демократия, когда те или иные, в том числе острые вопросы обсуждаются.

Соответственно, что было сделано по каждому из трёх направлений. Первое, что касается правил. Ну, во-первых, эти правила были проинвентаризированы, была проведена большая работа: мы создали 43 группы, рабочие группы по направлениям. Почему их 43? Просто сегментация была сделана по направлениям, собственно, так получилось. Группы были собраны на 2/3 из представителей бизнеса, это тоже важный элемент, потому что всего лишь треть чиновников присутствовала в этих группах. Была проведена инвентаризация всех норм и правил, которые бизнес обязан применять при осуществлении предпринимательской деятельности, во всяком случае, мы хотя бы выяснили, что этих норм и правил 318 тысяч, ни много ни мало, просто констатирую факт. Каждое из этих правил было проанализировано. В результате 143 тысячи было отменено по аргументации - неактуально, устарели, некорректно и так далее и так далее. Это абсолютно коллегиальное решение бизнеса, власти, государства, ну, предпринимательского сообщества, это порядка 45 процентов.

Порядка 120 тысяч правил и норм были признаны актуальными и справедливыми. Это к ответу на вопрос, когда иногда сгущают краски и говорят: у нас всё плохо. Не плохо, не всё. Вот 120 тысяч, это порядка там под 40 процентов, требований оставили и переутвердили.

Параллельно был принят тяжелейший Федеральный закон "Об обязательных требованиях..." 247-й, и здесь без депутатов или без участия депутатов Г осударственной Думы это было бы просто-напросто невозможно сделать, которым было введено два серьёзнейших правила или два таких серьёзнейших... две серьёзнейших нормы, с которыми мы живём последние несколько лет. Первая, речь идёт о том, что правила, которые бизнес применяет при осуществлении предпринимательской деятельности, обязаны раз в шесть лет переутверждаться. И вторая важная норма, что все правила внутри года могут вводиться исключительно два раза в год - 1 марта и 1 сентября, это действительно очень удобно. Почему?

Потому что, ну, во-первых, бизнес к этому может подготовиться. Во-вторых, это всех нас сильно систематизирует.

Второе направление работы - это процедуры. Что касается процедур, то проинвентаризировав всю регуляторику, мы вышли на то, что у нас по каждому виду надзора существовала своя процедура проверки. На самом деле это была огромная проблема, потому что объяснить бизнесмену или предприятию, почему со стороны государства, его приходя проверять, проверяют всё время по-разному, в разные сроки, с разными процедурами было невозможно, да и не нужно.

Соответственно, что было сделано. Мы фактически кодифицировали действующее законодательство, определяющее правила проведения проверок. Это на самом деле важнейший инструмент, мы ввели один понятийный аппарат, одинаковые сроки, одинаковые процедуры, одинаковые формы и так далее, и так далее, и так далее, что сделало проверку единообразной. Проведение проверки сделано единообразно.

И просто чтобы вы понимали масштаб изменений, то помимо самого 248-го федерального закона, который много лет на площадке Государственной Думы рассматривался, корректировался, отрабатывался, и это тоже отдельное такое направление деятельности. Я, кстати, хочу огромное спасибо сказать депутатскому корпусу, потому что мы бы без вас этот закон, ну это было бы невозможно реализовать, и тут и Вячеслав Викторович Володин лично курировал, и, извиняюсь, Олег Викторович Морозов, Ольга Викторовна Савастьянова, ну это в общем, такая коллективная, действительно, была работа сделана.

В результате мы стандартизировали, кодифицировали процедуры проверки, это очень важно.

Второе. Значит, с точки зрения масштаба, чтобы понимали. Параллельно было поправлено 132 отраслевых закона, 132, которые так или иначе касались процедур проверки, потому что речь идет о надзоре не только федеральном, но и региональном, и муниципальном, было поправлено более 350 ведомственных актов. Ну и так тоже в качестве маленькой ремарки более 35 тысяч муниципальных и региональных актов, которые так или иначе касаются сферы контроля и надзора.

Также в законе отражено, что все плановые проверки в обязательном порядке согласовываются с Генеральной прокуратурой. На сегодняшний день это норма законодательства.

Ну и важнейшим элементом стало закрепление в федеральном законодательстве риск-ориентированного, обязательного применения риск-ориентированного подхода при проведении проверок.

Вторым важным элементом в процедурах контроля является цифровизация процедур контроля. У нас создана и два года назад запущена информационная система федерального уровня - это облачная информационная система. Почему я на этом делаю акцент? Потому что к этой информационной системе, она не ведомственная, а все виды контроля и надзора, все ведомства подключены. И все проверки от начала, от старта проверки до ее окончания в этой информационной системе фиксируются и без отражения в информационной системе не могут быть проведены.

То есть мы видим все проверки не только проведенные - непроведенные, но и срок проведения проверки, причину назначения, результат проверки, выявленные нарушения и так далее, и так далее, и так далее. У ведомств нет возможности ни подкрутить, ни изменить, ни откорректировать какую-то информацию в этой системе. Также важно отметить, что эта информационная система интегрирована с информационной системой Генеральной прокуратуры. Генеральная прокуратура видит абсолютно все, что происходит у нас в сфере контроля и надзора.

И третье направление - это обратная связь. Под обратной связью, что мы понимаем? Мы прекрасно понимаем, что какая бы идеальная ни была проверка, по каким бы идеальным правилам она ни проходила, проверка - это всегда такой вечный поиск баланса интересов государства и бизнеса, и чтобы создать среду доверия, у бизнеса должна быть простая, понятная форма обращений по любому поводу, связанному с проверкой.

Поэтому нами была запущена система обязательного досудебного обжалования. Она запущена на портале "Госуслуг". Буквально нажатием там двух клавиш на клавиатуре можно подать жалобу, которая в обязательном режиме будет рассмотрена. Законодательно установлен 20-дневый срок рассмотрения этой жалобы. Все жалобы фиксируются в единой системе, и мы видим от начала до конца, кто рассматривает, как рассматривает, в какие сроки.

Кстати, на сегодняшний день у нас средний срок рассмотрения жалобы там чуть более 11 дней при законодательно установленном сроке 20 дней. У нас даже на главном экране ведомства выведены и такая некая внутренняя соревновательность по соблюдению этих сроков рассмотрения жалоб. Мы, безусловно, акцентируем внимание на качестве тоже, чтобы понимали по поводу использования этой информационной системы, к ней подключено 31 федеральное ведомство, тысяча 300 региональных и 2 с половиной тысячи муниципальных надзорных ведомств.

То есть это такая общая интегрированная система, в которой мы через обратную связь понимаем, что происходит, и каждую жалобу рассматриваем. В прошлом году у нас было чуть более 3 тысяч жалоб подано, ну вот треть жалоб удовлетворено, мы признали факт того, что в результате проверки были какие-то нарушения, и эти проверки были откорректированы.

Следующий важный момент - это мораторий на проверки. Мы прекрасно понимаем, что отношение к мораторию разное, но решение было принято в прошлом году, и 10 марта прошлого года в рамках пакета контрсанкций президентом было принято решение о введении моратория на проверки, он тут же был введён. Учитывая, что у нас все проверки, как я уже озвучил, оцифрованы и отражены в информационной системе, мы применили мораторий просто мгновенно, потому что в информационной системе мы тут же приостановили начатые проверки, ну и соответственно отменили те проверки, которые были запланированы.

Что касается контроля за соблюдением моратория, то контроль осуществляется с двух сторон. И на самом деле этот контроль фактически на сегодняшний день такой, со стопроцентным охватом, относительно технический (почему?), но со стопроцентным результатом и пониманием того, что происходит внутри моратория. Потому что, с одной стороны, мы на портале "Госуслуг" тут же запустили в разделе досудебного обжалования отдельную вкладку, это возможность пожаловаться на несоблюдение моратория, установили суточный срок (24 часа) на рассмотрение таких обращений. Их, кстати, в прошлом году было там чуть меньше 100, если говорить точно, 98. И шесть раз мы сами себя в течение суток откорректировали, сами себя (я имею в виду надзор) и, признав, что, ну, были допущены какие-то нарушения, и в течение суток мы тут же в случае обращения его рассматриваем.

При этом оборотная сторона медали контроля за соблюдением моратория, мы в информационной системе видим все причины назначения проверок и, естественно, сопоставляем его с нормами по мораторию.

Соответственно, вот эти три направления, работа по этим трём направлениям дала следующий результат. Если сравнивать, опять же возвращаясь к 2019 году, который мы считаем некой точкой отсчёта, то часто задают вопрос, или часто сравнение происходит в первую очередь с количеством проверок, хотя я там внутренне, допустим, не считаю, что количество проверок - это такой эталон или идеальный показатель, но всё- таки, чтобы мы понимали.

У нас в 2019 году в целом проводилось чуть более полутора миллионов проверок. В прошлом году мы провели 339 тысяч проверок. То есть фактически почти в пять раз у нас количество проверок сократилось. При этом, на мой взгляд, здесь важно отметить следующее, что если в 2019 году мы собирали это количество проверок проведённых там в табличках, категоризировали, делали запросы и складывали всю эту информацию, то на сегодняшний день все эти 339 тысяч проверок у нас отражены в информационной системе, и мы в режиме реального времени понимаем, на какую дату, где и какое количество проверок у нас проводится.

Второе. Сократилось количество видов контроля. Мы серьёзно сократили количество видов контроля, где-то укрупнив, где-то убрав излишнее или актуализировав существующее. И если у нас было 250 видов контроля, то на сегодняшний день это 141 вид контроля: 101 федеральный, 33 региональных и 7 муниципальных.

Также важно понимать, что в существующих условиях, когда мы переходим на риск-ориентированную модель контроля и надзора, мы усилили акцент на профилактике. Профилактика из себя представляет фактически некое консультативное действие со стороны государства, когда мы видим, что какая-то норма или какое-то правило не соблюдается, у нас контролирующие органы выходят и без применения штрафов и санкций объясняют, что не так, почему пришли, что нужно поправить и что нужно исправить. И у нас количество профилактических визитов в этом году больше, чем количество непосредственно проверочных мероприятий.

Также здесь, наверное, важно отметить, что акцент мы в профилактических визитах делаем на социальной сфере и на учреждениях, оказывающих социальные услуги.

Ещё один важный момент по поводу количества проверок и снижения административной нагрузки на бизнес. Вот я озвучил цифру 339 тысяч проверок. Здесь тоже важно понимать, что из этой цифры 339 тысяч проверок больше половины - это проверка не бизнеса. У нас в реестре юридических лиц 3 миллиона, чуть больше 3 миллионов 200 тысяч организаций и 3 миллиона 600 тысяч индивидуальных предпринимателей, это получается там порядка 6 миллионов 800 тысяч субъектов. И когда говорят о том, что давайте там вот проверками там наведем порядок, не наведем мы проверками в 6 миллионах 800 тысячах субъектов предпринимательской деятельности порядок. Смысл проверки абсолютно не в этом. Смысл проверки - это как исключительная мера, когда по-другому навести порядок невозможно. И относиться к бизнесу нужно соответствующим образом, нужно создавать такую среду и такую регуляторику, при которой не соблюдать правила и нормы было бы просто- напросто невыгодно.

Что касается разблюдовки проверок, вы на экране, да, вы видите, и у нас пятая часть проверок, порядка 20 процентов - это строительные объекты, которые перед вводом в эксплуатацию, естественно, мы приходим смотрим, треть проверок - это социальная сфера, детский сезон, там, образовательный сезон, но это бюджетные учреждения, ну и только всё остальное у нас попадает под категорию бизнеса. Здесь ещё раз акцентирую внимание, чтобы понимали нашу позицию, мы не гонимся за количеством проверок, мы... как в одну, так и в другую сторону. Мы гонимся за созданием среды регуляторной правильной, при которой не соблюдать действующие нормы и правила было бы невыгодно.

Четвертое. Что касается результатов в каком-то денежном эквиваленте, мы попросили специально бизнес оценить, насколько изменение регуляторики, упрощение процедур проверки и цифровизация - вот все те меры, о которых я только что рассказал, насколько всё это привело к сокращению издержек бизнеса. Сам бизнес оценивает ежегодную экономию порядка 200 миллиардов рублей. 200 миллиардов рублей в год бизнес экономит фактически только на том, что мы навели порядок в регуляторном плане в действующем законодательстве.

Это тоже важный момент, когда говорят о том, что вот там какие-то законопроекты или что-то, вот качественные требования предъявляются в том числе, кстати, и на площадке Г осударственной Думы и в комитетах.

Я двумя руками за то, чтобы эти требования предъявлялись, потому что качество законов, может быть в моменте там этот эффект не виден, но если смотреть вдолгую, на горизонте, то вот в качестве такой иллюстрации или примера, когда есть качественная регуляторика, когда качественно отработали, вот какой эффект по годам мы, собственно говоря, получаем именно и прежде всего от законодательной деятельности, от того, что у нас качественно отработаны нормы и правила.

Пятое. Что касается моратория, то только от моратория бизнес, кстати, отдельно считает, что порядка 80 миллиардов в год ежегодная экономия, но при этом я обращаю внимание, что риск-ориентированный подход при назначении проверок даже внутри моратория сохраняется. Поэтому рассматривать мораторий как черно-белую ситуацию, при которой всё время проверять нельзя или давайте отменим и всё время проверять можно, это не так. Нужна система, при которой будет понятно, когда назначается проверка и почему она назначается.

Шестое. Обратная связь, система досудебного обжалования. Я честно скажу, что я сам подаю жалобы сам на себя, получается, я имею в виду в информационной системе просто, чтобы коллеги не расслаблялись, они и так всё время как бы напряжены, но с точки зрения того, чтобы понимать, как работает система, мы действительно это делаем.

И я уже сказал, что у нас там средний срок рассмотрения жалобы 11 дней, там от ведомства к ведомству, ну, естественно, там немножко по- разному, но средний я вам озвучиваю. Вот у нас в 2022 году, я сказал, было подано чуть более 3 тысяч жалоб, треть жалоб мы признали удовлетворенными и удовлетворили в пользу заявителя. То есть отменили свои решения.

Это важнейший инструмент, с которым мы работаем, и самое главное, что через обратную связь, через жалобы мы понимаем, на что жалуются, почему жалуются, и это для нас постановка задачи для того, чтобы отработать либо процедуры, либо правила, либо какую-то форму контроля и надзора либо в конечном итоге, если мы видим, что это человеческий фактор да он еще и повторяющийся, значит, мы занимаемся человеческим фактором.

Ну и шестое, еще раз подчеркну, в качестве результата, - это регуляторика и правила.

Это важнейшие два закона. Это корректировка вот по окружности всего сопутствующего законодательства, которое так или иначе устанавливает правила, связанные как с федеральным, так и с региональным и муниципальным надзором. И на сегодняшний день у нас всё это приведено к единообразию, и мы работаем в едином правовом поле, что... Ну вот оно нам по наследству, как говорится, вот в таком виде досталось, но, отработав его и сделав его вот в таком режиме, оно просто на сегодняшний день становится управляемым, когда любое решение, если нужно что-то поправить, мы его принимаем, и оно распространяется сразу на все контроли и надзоры, а не так, как было раньше, что в каждом случае у нас своё какое- то субъективное решение и после какого-то там количества решений контролировать всю эту ситуацию становится очень и очень сложно.

Ну и концовка. Что дальше? Что дальше? Наша основная задача на сегодняшний день это окончательный переход на проведение контроля и надзора на риск-ориентированном подходе. Это важнейший элемент, это элемент, который меняет всю систему контроля и надзора. Это значит, что проверка проводится только там, где есть риск нарушения законодательства и другим способом предотвратить нарушение законодательства невозможно.

То есть мы с внедрением этой системы окончательно должны выйти на такое точечное проведение проверок именно там, где нарушают, а не там, где мы думаем, что нарушают, или не там, где, мы считаем, может быть когда-то нарушат. Потому что когда мы не попадаем с проверкой, когда мы не объясняем, почему мы приходим на проверки, мы эту среду доверия не то что там рушим, мы её обнуляем в ноль, причём не в рамках этой проверки, а в целом по всей системе контроля и надзора.

Что такое риск-ориентированный контроль и надзор? Если по- простому, то это набор индикаторов, набор информации, который характеризует и говорит о том, что где-то происходит нарушение действующего законодательства. Но и это ещё не означает, что тут же надо бежать назначать проверку, это означает, что проверку надо назначать только в том случае, если по-другому невозможно исправить это нарушение. Потому что мы должны понимать, что для того же бизнеса, и мы, кстати, сделали социологию, 60 процентов бизнеса против отказа от проверок. Они прекрасно понимают, что задача государства - сделать одинаковую конкурентную среду, и если кто-то нарушает, то это недобросовестная конкуренция.

И в качестве инструментов защиты от недобросовестной конкуренции бизнес видит, в том числе, и функцию контрольно-надзорную государства. Здесь важно правильно этой функцией управлять и правильно с ней работать.

Второй важный момент с точки зрения индикаторов риск-ориентированного подхода заключается в том, что эти индикаторы должны быть публичные. Мы их публичим. Тем самым, бизнес понимает, когда придут на проверку. И если какие-то индикаторы не срабатывают, мы с бизнесом обсуждаем и эти индикаторы корректируем. Потому что не всегда получается так, что правила идеальные, а бизнес все время, вот такой вот сякой, берет их и нарушает. Поймите, когда все оцифровано, когда мы видим результаты проверок, когда мы видим причины назначения проверок, когда мы видим индикаторы и понимаем, что все время одна и та же норма нарушается, это вопрос зачастую к норме. И тем самым мы корректируем эту норму, поправляя какую-то регуляторику, в случае если она, ну, не соответствует нынешним реалиям времени. Потому что та же цифровизация очень серьезно меняет требования к законодательству и каким-то нормам и правилам, которые регулируют ведение деятельности.

Таким образом, наша задача сделать систему, когда добросовестный бизнес вообще не будут проверять, а проверки будут, контрольно-надзорные мероприятия будут проводиться только там, ну, где происходят нарушения.

Ну и последние, наверное, несколько важнейших элементов реформы, которыми мы занимаемся вот здесь и сейчас, и на которых мы делаем акценты.

Первое, как я уже сказал, это обратная связь. Мы ее совершенствуем. Она постоянно у нас совершенствуется. Она должна быть еще удобнее, еще проще, ей должны доверять еще больше. И она является для нас источником информации о том, что уже происходит не так, и, вообще, что же требуется, для того чтобы контрольно-надзорные мероприятия были по-настоящему, извините, комфортными.

Второе - это введение новых обязательных правил и требований. У нас на сегодняшний день, если и вводятся, то только через обсуждения с бизнесом. У нас жаркие дискуссии происходят, такие прямо сильно жаркие- жаркие. И 43 группы мы не отменяли. Через группы все это проводим и обсуждаем.

Третье - это совершенствование профилактики.

Четвертое - это внедрение дистанционной формы контроля (надзора), в том числе, через мобильные приложения без физического выхода на проверки. У нас здесь есть такие прямо серьёзные, успешные примеры, в том числе, я в качестве примера хотел бы привести Московскую область, там Андрей Юрьевич Воробьёв...

Значит, соответственно, мы сейчас там сильно этим занимаемся с тем, чтобы масштабировать всё это на федеральный уровень, сделать такой обычной практикой.

Пятое - это окончательное формирование реестра обязательных требований, потому что реестровая модель даёт совершенно другое качество управления всеми правилами и требованиями.

Ну и шестое, последнее - это, естественно, совершенствование законодательства и норм, и правил, и здесь мы, извините, без вас никуда, мы сильно здесь на вас рассчитываем. Ну и, собственно говоря, в этом плане это такая постоянная работа в режиме реального времени, почему, собственно, у нас вот что-то и получается с точки зрения корректировки этих правил в такие быстрые сроки и с достаточно неплохим качеством.

Ну и последнее, чем бы я хотел закончить, я хочу, чтобы было понимание того, что мы не заканчиваем ни реформу, ни нашу работу в этом направлении. Мы считаем, что да, точку невозврата в определённой степени мы прошли, но до победного конца ещё далеко, с одной стороны. С другой стороны, это работа, которая не должна прекращаться никогда, то есть в этом плане мир сильно меняется, мы живём в очень быстро меняющемся мире, всё очень динамично. И я в качестве примера всегда привожу с той же жалобной книгой, которая десять лет назад с требованием - в уголке, прошнурована, пронумерована, должна была висеть, на сегодняшний день она в ряде случаев выглядит просто, это требование, смешно, потому что есть бизнесы, где нет не то, что уголка, нет помещения, и всё действительно быстро меняется. Поэтому наша основная задача - успевать за этими изменениями, где-то их обгонять, понимая, что нам нужно, и без вашего участия это невозможно.

Я сердечно хочу вас поблагодарить и за обратную связь по этой работе. И отдельно поблагодарить вот и где-то за критику, где-то за помощь, за то, что вот эти 247-й и 248-й федеральные законы тяжёлые вот на площадке Думы вот в таком ракурсе мы отработали, и с вашим участием всё это было сделано. Мы обещаем, что темпы мы снижать не собираемся, не будем, ну, и надеемся, что с каждым годом всё будет проще, удобнее, ну, извините, и комфортнее, несмотря на то, что это проверки.

У меня всё. Спасибо.

Синельщиков Ю. П., фракция КПРФ:

- Уважаемый Дмитрий Юрьевич, следует ли полномочия прокурора в сфере государственного контроля передать в межведомственную рабочую группу или в иной орган Правительства Российской Федерации?

Идея о наделении прокуратуры полномочиями в сфере организации государственного контроля реализуется в законодательстве с 2008 года. Эти нормы налагают на прокурора обязанности, которые требуют чёткого понимания сущности, хода и результатов всех видов контрольно-надзорных мероприятий.

Такое положение вряд ли может быть признано оправданным, учитывая специфичность многих видов государственного контроля. К тому же закон устанавливает недопустимость вмешательства прокуратуры в решение вопросов, отнесённых к компетенции органов государственного контроля. На это в литературе обращают внимание многие учёные юристы и практики.

Таким образом, законодательством на прокурора возложена несвойственная ему функция администрирования в ущерб выполнениям конституционной обязанности - надзор за соблюдением... (Микрофон отключён.)

Григоренко Д. Ю.:

- Ну вы знаете, я, наверное, с другой стороны вот с точки зрения ответа на ваш вопрос бы посмотрел на ситуацию. У нас с прокуратурой, как бы это вот, может быть, ни звучало спорно, не то, что никаких вопросов там или проблем во взаимодействии нет, мы наоборот, им благодарны за этот надзор. 

У нас две системы - наша и их, наша большая, глобальная, где все проверки отражаются от начала до конца с причинами их назначения, полностью интегрирована с прокуратурой. Мы показываем им, вот это для нас ещё один дополнительный такой фильтр того, чтобы мы не ошиблись в назначении проверок.

И, во всяком случае, вот за последние несколько лет я могу ручаться, что этот фильтр работает. Зачастую там действительно есть случаи, прокуратура нас одергивает, ну, наши надзоры и предлагает какие-то там решения вот с точки зрения как законодательства, так и с точки зрения там какой-то как бы логики назначения проверок, и они абсолютно там разумны, и они абсолютно рабочие. Я бы, наверное, не ломал модель, которая как минимум на сегодняшний день работает, тем более что мы находимся вот в формате такого вот перехода от стандартной модели контроля всё-таки к рискоориентированной модели контроля, и лишний надзор и лишнее ведомство, которое в этом за последние годы очень неплохую компетенцию набрало, абсолютно не лишнее на сегодняшний день. Поэтому я вот не с правовой точки зрения, а вот с технической или с исполнительской на эту ситуацию смотрю, и на наш взгляд, всё очень и очень как бы разумно отбалансировано.

Ну и плюс, наверное, отдельным треком хочу добавить, что это всё- таки добавляет определенный уровень доверия со стороны проверяемых, потому что появляется ещё один участник этого процесса, который абсолютно никак не замотивирован ни в результате проверки, ни в причинах её назначения. То есть мы просто получаем другое качество как в процедурах, так и в формах надзора.

Останина Н. А., КПРФ:

- Уважаемый Дмитрий Юрьевич, информационной системе мониторинга, о которой вы говорили, исполнилось три года. И в части освещения законопроектов, которые через Государственную Думу проходят и внесены правительством, работает она очень хорошо. И сроки перенесения, и нарушение сроков, всё видно. Но ведь правительство не единственный субъект законодательной инициативы. А почему нет такого же отношения к нашим, депутатским законопроектам?

Случается такое, что месяцами ждем ответа, нарушение сроков, предположим. Более того, есть и такие факты, вот четыре месяца держите законопроект о блокированной застройке по маткапиталу, и ровно через четыре месяца внесли такой же текст, только правительство, а уже не депутаты, мне кажется, что это не совсем корректно.

Ну и судьба законопроекта о многодетных семьях, поручение президента есть, рабочую группу по решению Совета Думы, Председателя Думы создали. Текст законопроект вам направили. Больше месяца уже прошло, ни ответа, ни привета. Хотелось бы в канун... (Микрофон отключён.)

Григоренко Д. Ю.:

- Нина Александровна, спасибо большое за вопрос.

Ну, в целом если задержки есть, они есть, и мы их видим, понимаем, то они связаны не с каким-то нежеланием или, боже там упаси придумать, с какой-то интригой или с каким-то разделением на отношение, значит, по скорости принятия наших решений. Как правило, это связано исключительно с качеством и с отработкой по межведу с заинтересованными министерствами и ведомствами, и не всегда это правительственный пул, и не всегда это просто. У нас ещё и общественные организации в этом участвуют. Собственно говоря, вот основное время мы тратим на это.

Поэтому, ну, и зачастую, если это ещё и оказывает какое-то влияние на бюджет, а, как правило, депутатские инициативы, они редко бесплатные, я не говорю, что они плохие, они всегда хорошие, но это тоже требует определённого времени с точки зрения поиска источников, анализа, ну и сопоставления с тем, что у нас уже есть.

Поэтому, если вот вы обозначили два законопроекта, там вот... я их записал, давайте мы там их отдельно отработаем. Я сейчас вернусь на работу, посмотрим, где, у кого оно там зависло или застряло, будем быстренько всё это отрабатывать.

За вопрос спасибо.

Алимова О. Н., фракция КПРФ:

- Уважаемый Дмитрий Юрьевич!

Проведение контрольно-надзорных мероприятий необходимо в том числе и для выявления системных законодательных ошибок. Одной из таких серьёзных ошибок является 44-й федеральный закон.

Сразу вопрос. Какие меры может предложить правительство для освобождения региональных и местных бюджетов от посреднической нагрузки, которую несёт 44-й закон? Может быть, следует законодательно и финансово стимулировать муниципалитеты иметь собственные дорожно¬строительные управления, обеспеченные техникой, и другие виды предприятий, автотранспортные, строительные и прочие, которые могут качественно производить работы и в том числе уйти от этого архаичного 44¬го закона.

Лишь один пример, который показывает напрасную трату бюджетных средств. Это дорогу отремонтировали, через месяц начали копать, потому что забыли проложить трубопровод. Потом опять чем-то засыпали, решили проводить связь, потом ставить бордюры, и так мы никогда не увидим ни... (Микрофон отключён.)

Григоренко Д. Ю.:

- Ну вот я не соглашусь с вами, что мы ни одной дороги не увидим, нормально у нас очень, мы очень... Ну, почему? В Москве...

Значит, что касается вопроса. 44-й федеральный закон - это, наверное, ну, не мне, не вам рассказывать, наверное, один из самых там корректируемых законов. Я не думаю, что, отменив его, будет лучше. Собственно говоря, родился он не по прихоти чьей-то, родился он под решение определённой задачи, определённой проблемы и так или иначе он эту задачу выполняет. Насколько там внутри всё вот запроцедурено и насколько жизнь иногда отличается от того, какие процедуры отражены в 44¬м федеральном законе, вот, наверное, вот здесь надо проблему как бы искать, и смотреть, и, естественно, её корректировать.

И вот мы совершенно недавно, вот буквально два месяца (меньше даже) вот очередные поправки были в 44-й федеральный закон. И, собственно говоря, наша работа построена каким образом? Ну, я даже ещё вот шаг назад сделаю, отвечу, что не надо на 44-й федеральный закон смотреть как на закон, вот которым мы сделали правила, и они будут всегда вот... мир реально очень быстро меняется.

Вы посмотрите, что происходит. Очень большая вариативность вот по всему происходит. На сегодняшний день, не знаю, чтобы стоять на месте, нужно бежать.

Поэтому и 44-й закон, он живой закон в определённом смысле этого слова. Поэтому мы на сегодняшний день в каком формате работаем с 44-м законом? Мы действительно с определённой периодичностью собираем, что необходимо поправить и откорректировать и фактически каждые полгода выходим с инициативой эти корректировки внести.

Если у вас опять же есть конкретика, что не работает, что плохо работает, что неудобно, давайте мы это отработаем, опять же обсудим, потому что там очень большая вариативность, и любая норма, которая кажется на первый взгляд там ненужной или глупой, зачастую оказывается очень нужной и необходимой, без которой в определённых случаях просто невозможно жить. Поэтому...

Мы встречаемся с такими фактами, просто вы так вот категорично сказали: всё, ни одной дороги нет, и только в Москве я видела. Это немножко не так. И дороги есть, и я и цифры готов показать и по километражу, и по дорогам, сейчас вот объездную Краснодара, допустим, буквально запустили, когда две недели назад, это огромный сумасшедший проект.

У нас много что строится, мы готовы это показывать, это всё в той же информационной системе, о которой вот только недавно говорили. Это не аналитические выкладки, это километраж, который абсолютно счётный, и можно съездить, облететь, приехать, потопать, походить, проехать, в конце концов.

Коломейцев Н. В.:

- Уважаемый Вячеслав Викторович, Дмитрий Юрьевич! Без контрольно-надзорной деятельности не существует ни одного государства, но только задача контрольно-надзорной деятельности совершенно       не односторонняя,       это очень сложный инструмент синхронизации интересов общества, государства и бизнеса, и если вы допускаете перекос, то упрощение любого надзора может привести: упрощаете, вот сняли контроль на выборах, вы порождаете бунт на перспективу; сняли вы контроль... сделали мораторий на противопожарные мероприятия, в результате к чему, вот статистику привожу вам, за 2022 год пожаров, по данным МЧС, уменьшилось на 5 процентов, а количество летальных исходов увеличилось на 15,7. Хорошо это или плохо? Это притом, что у нас была "Хромая лошадь", была "Вишня" в Кемеровской и так далее. Мы должны понимать, что, скажем, противопожарные вопросы - это вопросы жизни людей, а в условиях нашей неопределённости с собственностью, когда арендатор может быть пятым соарендатором, и спросить не с кого. Понимаете?

Второй вопрос. Если вы посмотрите, контрольно-надзорная деятельность - это охрана государства от техногенных катастроф. И в этом плане мы с вами не согласны, что надо риск-ориентированно. Здесь должна быть планово-предупредительная. Все правила эксплуатации электроустановок, грузоподъёмных механизмов, сосудов под давлением, они написаны жизнями людей, и есть там чётко в правилах, через сколько, кого проверять. Вот у меня было шесть допусков к самым опасным. Я благодарен был контрольно-надзорным органам, приходящим вовремя и формулирующих предписания с конкретным сроком исполнения, понимаете. В данной ситуации вы упрощаете ситуацию и хотите действовать по результатам смерти. Ну что толку, что вы потом выявили, что милиционеры со склада отдали отраву предпринимателю, который убил 36 и отравил 101¬го сидром этим, понимаете?

А у нас, я не знаю, синхронизировано с вами или нет, но я вот нашёл исследование. Оказывается, РАНХиГС, учёные проводят три года подряд оценку защищённости охраняемых законом ценностей граждан России. Очень интересное исследование, рекомендую вам посмотреть, потому что, с моей точки зрения, контрольно-надзорная, вообще-то, деятельность должна быть направлена в первую очередь на защиту интересов и защищённости прав граждан. Так вот в их исследованиях репрезентативный опрос, две тысячи жителей нашей страны: 50 процентов сталкивались с одним или несколькими угрозами своим интересам, и все они обратились в соответствующие надзорные органы, 27 процентов не получили никакого ответа с отсылкой на мораторий. Ну вы извините, это, вообще-то, опасное действие.

Посмотрите, что говорит Председатель Следственного комитета Бастрыкин по поводу ситуации, которую один из коллег задавал. У нас 897 смертных случаев от нападения мигрантов, это увеличилось в пять раз. У нас преступные посягательства мигрантов увеличились в три раза, и возбуждено только 4 с половиной тысячи дел.

Но в результате расследования выявлено 5 тысяч... 5 тысяч, извините, 5 типографий, которые целенаправленно работали на фальсификацию документов, то есть это чистая коммерция. Поэтому в данной ситуации снимать контрольно-надзорную деятельность - это значит кому-то потворствовать.

Следующий вопрос. Понимаете, если у нас руководитель надзорного органа летает на самолете крупного предпринимателя в Ниццу, а потом допускается затопление или загрязнение значительной части Таймыра, то тут-то вопрос не в контрольно-надзорной деятельности, мы не должны коммерциализировать контрольно-надзорную деятельность.

Посмотрите дальше. У нас ведь только 30 процентов довольны качеством медицинских услуг, за 2022 год - 1900 нарушений в оказании медпомощи по ОМС выявлено Росздравнадзором, а мы ему давайте мораторий накладывать.

Резко увеличилось число обращений граждан - 56 тысяч, если я не ошибаюсь, граждан обратились с жалобой на некачественные лекарства, а это ведь жизнь и здоровье граждан. И, конечно же, мы, конечно, понимаем, что у вас тяжелейшая работа, потому что те миллионы страниц правил, стандартов, их можно исправить, понимаете, их можно внедрять, но для этого надо две фундаментальные вещи сделать.

Первое. Надо Росстат сделать органом независящим от исполнительной власти. У вас сейчас нет статистики, у нас в стране с вами нет статистики, она сделана Орешкиным в свое время на посту министра, ведомственная, поэтому все приукрашивают.

Второе. Было сделано преступление против страны, когда был принят закон о техрегулировании, можете закрытый протокол Фрадкова после его возращения прочитать, что он там сказал. Мы с вами лишили себя конкурентоспособности, потому что у нас три аффилированных лица могут принять любой технический регламент по продуктам питания и продолжать травить. Мы считаем, что надо вернуться к стандартизации, и необходимо, вообще-то, ужесточить спрос, прежде всего, за питание, особенно школьников, подростков.

Второе. Ужесточить спрос и контроль за медициной. Это всё здоровье наших граждан, понимаете.

Третье. Нам с вами надо, вообще-то, предупреждать, ну, аварии, а не по фактам аварий действовать. И, с моей точки зрения, здесь правильно и вам, и нам, и всем надзорным контролирующим органам, и Контрольному управлению президента четко смотреть и ориентироваться на указы и Послания президента, не на одно высказывание на Петербургском форуме, а национальные цели России, как их достигнуть наиболее эффективно. Что нам надо сделать, чтобы бизнес мог работать, чтобы у него денежно-кредитная политика позволяла брать кредиты, понимаете? И вы, как председатель комиссии законодательной...

Вот мы там дали вам предложения, я просто в силу ограниченности времени не стал их комментировать. Но мы от вас, к сожалению, не получили ни одного положительного отзыва... (Микрофон отключён.)

(Аплодисменты.)

Григоренко Д. Ю.:

- Спасибо.

Маленький комментарий и заключительное слово.

Николай Васильевич, и, да... Я, Николай Васильевич, во-первых, вы везде, я вот с этого начну. Во-вторых, спасибо и за вопросы на фракции, и комментарии здесь и сейчас. Вы абсолютно правы, что контрольно-надзорная функция и вообще контрольно-надзорная деятельность со стороны государства - это непростая задача, это вечный поиск балансов. И мы не упрощаем. И у нас нет иллюзий, что всё очень просто, всё очень линейно или всё заканчивается там условной там оцифровкой процессов или принятием какого-то нормативного акта. Абсолютно нет.

То есть у нас здесь четкое ощущение и понимание, даже какая-то внутренняя, наверное, вечная тревога, что, может быть, там что-то еще нужно сделать, что-то недоделали или что-то нужно сделать быстрее.

Поэтому, конечно, это всё многогранно, но вечный поиск баланса происходит. И, собственно говоря, я вам и цифры приводил, но и регуляторику вы тут лучше меня исходя из качества вопросов знаете и понимаете. Вы видите, что мы в этом направлении движемся. Это первый момент.

Второй момент по поводу того, что вот у вас тезис прозвучал, что мы сняли контроль, мы не снимали контроль. Я еще раз хочу подчеркнуть, внимание, что возможность проведения проверки была, есть и остается. Речь идет о том, что проверка сейчас назначается не как раньше, просто план сделал по алфавиту или не по алфавиту, не знаю по чему, по чему-то, только контрольно-надзорный орган знает по чему, везде есть логика и везде есть объяснение. Оно неинтересно в принципе, если на это всё смотреть глобально, потому что оно непублично, оно неконкретно и оно не означает, что мы понимаем, что мы выходим туда, где совершается какое-то правонарушение. Мы не снимали контроль.

На сегодняшний день речь идет о том, что если контрольно-надзорный орган обладает информацией, из которой можно сделать вывод, что где-то не соблюдается законодательство, тогда он поднимается, мгновенно бежит и если понимает, что по-другому нельзя исправить это нарушение, и осуществляет проверку. Собственно говоря, почему я... я благодарен без шуток вашему вопросу и по Росжилнадзору и я действительно жду информацию, если где-то есть жалобы и отсутствие реакции или там реакция с лагом в 20 или сколько-то дней, конечно, мы будем разбираться. А система, цифровая система просто дает нам возможность как инструмент с этим разбираться, не доказывая и не вступая в какую-то полемику, а видя четко по цифрам, что где и произошло.

Следующее. Что касается тезисов Андрея Константиновича, по поводу криптовалюты по законопроекту принимается, но мы обсуждаем, вы знаете, там сложности, сложности с законопроектом. Ведём, занимаемся, скрывать не буду, но планируем, что к осени придём к вам в Государственную Думу, ну, собственно говоря, и обсуждения происходят с вашим участием. Мы договорились о том, что будем более плотно ещё депутатский корпус привлекать к обсуждению этой темы. Это у нас действительно в повестке.

По поводу участия иностранного бизнеса или участия... или неучастия какого-то отраслевого бизнеса в наших 43 группах, которые занимаются работой, связанной с оценкой регуляторики, правил, норм и требований, ну, что касается иностранного бизнеса, особенно из недружественных стран, мы мигом попринимали все решения ещё в прошлом году. У меня нет информации, что кто-то остался. Если есть, пожалуйста, мы здесь не то что открыты, я прошу эту информацию, и мы мгновенно примем решение.

Что касается председателей групп и участия конкретных представителей бизнеса, ну, здесь тоже не нужно упрощать, наверное, ситуацию. Безусловно, там ротация происходит, но, чтобы вы понимали, две трети состава этих групп это бизнес. Есть какие-то предложения отраслевые? Конечно, давайте мы будем рассматривать, но основная дискуссия внутри этих групп ведётся не между государством и бизнесом, а между бизнесом и бизнесом. Зачастую там крупный бизнес не может договориться со средним, средний...

По поводу Дмитрия Геннадьевича, по поводу количества пожаров, отравления детей, алкоголя, снятия или частичного снятия моратория, здесь, чтобы не повторяться, ну, по поводу моратория я позицию озвучивал. По поводу алкоголя и всё, что связано со слабоалкогольными напитками, у нас комплекс сейчас решений готовится, часть уже мы решений приняли, и что- то у нас там с 1 сентября вступает в силу, что-то с 1 марта, но параллельно мы отрабатываем...

Вы абсолютно правы, кстати. Вот я, когда сидел, вы сказали, что кивал. Я кивал-то чего? Вы абсолютно правы, что мало контролировать производство. Основная-то проблема заключается в том, что нужно ещё контролировать кассу, потому что если мы не контролируем попадание нелегальной продукции на легальную полку, что бы мы ни делали, система будет с изъяном. Поэтому на сегодняшний день мы по слабоалкогольным напиткам серьезно занимаемся отработкой, внедрением системы маркировки от производителя, ну, либо от границы, если это импортный товар, до полки. Маркировка - это фактически некий виртуальный склад, где можно увидеть хождение товара, и в который невозможно попасть на каком-то там этапе, взявшись из ниоткуда. И, соответственно, к идентификатору, ну, к маркировке мы также тут долго дискутировали с Роспотребнадзором, отдельно с Анной Юрьевной, с тем, чтобы еще и добавить информацию о качестве продуктов. Вы знаете, у нас есть эксперимент там по срокам годности и так далее. Это вот все звенья одной цепи.

За вопросы спасибо. Ну, в повестке стоит.

По поводу КоАПа. Александр Вячеславович озвучил... Тоже вопрос задавали. Работаем. Но еще раз скажу, что проводим инвентаризацию. Если есть какая-то конкретика с точки зрения исключения дублирования функционала правоохранительных органов и контрольно-надзорных органов, осуществляющих надзор в сфере предпринимательства, тоже будем благодарны. Конечно, здесь нужно законодательно править и корректировать действующие нормы и правила.

По поводу тезиса Максима Анатольевича Топилина по цифровизации и удаленный контроль. Ну, удаленный контроль - это у нас сейчас в повестке, вообще, наверное, пункт номер один. Потому что, конечно, очень хочется выйти и систематизировать контроль и надзор, и вообще функцию проверки вывести в мобильное приложение, в мобильный телефон. Это действительно очень удобно. Это исключает человеческий фактор. Это прозрачно, понятно. Ну, это просто-напросто другой уровень. Сейчас над этим работаем.

И я приводил примеры, очень удачные примеры. У нас есть в Московской области, вот они даже не пилотные, они уже в промышленной эксплуатации. И показывают очень серьезную эффективность.

Что касается цифровизации, мы с этим работаем. У цифровизации, как, собственно говоря, и у любого решения есть две стороны. Здесь важно тоже поймать баланс, потому что, оцифровав все, мы просто делаем негибкую систему. Поэтому пошагово мы, естественно, в эту сторону идем.

Что я хотел бы сказать в конце?

Вот Вячеслав Викторович озвучивал тему и дискуссии, и прихода на площадку Государственной Думы. Я честно от себя могу сказать, это не по бумажке, у меня внутренние были определённые опасения с точки зрения прихода к вам, но это всё рассеялось на уровне комитетов. И вы знаете, пускай будет - больше половины вопросов на комитетах было задано не про контроль (надзор), но это тоже для нас определённый звоночек и определённая информация. И я, безусловно, увидел ещё более ярче, что всё- таки депутаты Государственной Думы - это представители граждан, бизнеса, вы так или иначе через региональные недели, через вот выборные все эти процедуры, вы тоньше чувствуете какие-то моменты или какие-то вопросы, которые возникают на местах у граждан. И любой вопрос, любое пожелание, любая критика вот нами или мною лично воспринимается, как элемент обратной связи, и она может нравиться, она может не нравиться, что-то мне не нравится действительно, с чем-то я не согласен категорически, но это мои внутренние проблемы, это там я дома с зеркалом поговорю, как говорится, а здесь мы это всё забираем, отрабатываем, решаем и предлагаем какие-то вопросы.

Чтобы вы понимали, не только в контроле (надзоре), в принципе наш подход к решению всех задач, которые стоят перед нами, построен вот по таким принципам. Но уровень вопросов или уровень каких-то там проблем зачастую невозможно решить без изменения законодательства, без изменения регуляторики, без изменения норм и правил. Здесь мы прекрасно отдаём себе отчёт, что это наша общая задача, и в этом плане это такой вот как бы цикличный, может быть, относительно замкнутый цикл, но мы здесь друг без друга не сможем решить задачи вот на том уровне, в те сроки и с тем необходимым качеством, которое необходимо. Мы прекрасно себе отдаём отчёт в этом.

Вам огромное спасибо за работу. Я искренне рассчитываю на то, что мы и дальше будем сотрудничать вот в таком же формате, не снижая скорости, не снижая темпа, с вашими яркими вопросами и ещё более яркими выступлениями.